Бандитский клад в Килемарских лесах
В 1928 году за грабежи и убийства арестовали одного парня, из этих мест. Дед его, отец, а затем он сам были обыкновенными бандюгами и убийцами. Шайку организовал еще дед этого парня.
Они грабили на Екатерининском тракте почтовые и дорожные кареты. Отбирали деньги, драгоценности. Если люди сопротивлялись, то их безжалостно убивали. Награбленное они сносили в сторожку, построенную ими в тайге в районе какого-то «Красного моста». Сторожка была размером где-то 4x6 метров c одним окошечком. Под ним находились два полых бревна длиной от 2-х до 3х метров, в которые они и складывали ими награбленное. Сторожка была выстроена из дубовых бревен диаметра порядка 40 см. Жили разбойнички не бедно. Почти у всех были семьи и добротные дома в Козьмодемьянске, Царевококшайске (ныне – Йошкар-Ола), других близлежащих от мест разбоя деревнях и поселках. Передавалось это дело от деда сыну, от сына его сыну и т. д.
И вот, в 1928 году, на эту банду была устроена засада. Готовились власти к этой операции полгода. В конце концов из 8 человек 6 были убиты, один скончался от ран, один – арестован. Им оказался отпрыск «славных» грабителей двух поколений.
В 1938 году в лагере этот уголовник встретил мужика (земляка). К этому времени со здоровьем у последнего бандита было очень плохо. Ему оставалось жить от силы месяц – туберкулез. Умирающий передал мужику такой лист бумаги: «Ты из наших мест. Скоро меня не будет. Из моих подельников только я еще в живых пока. Возьми эту схему. Выйдешь из лагеря, забери все драгоценности. Можешь сдать их государству, продать. Дело твое. Одно прошу – поставь в церкви свечку за упокой моей души». Этот малый действительно через пару недель отдал Богу душу.
Мужик же тот через других передал тот листок на волю, своей жене Антонине, который выидемо долго до нее добирался...
Историей заинтересовался внук Антонины. Они с бабкой несколько раз был в тех местах, но ничего, даже похожего, они не нашли. История как-то забылась.
Затем внук поступил в Казанское военное училище. После выпуска поехал к своим родным, в Козьмодемьянск.
Однажды с братом и матерью навестил за Волгой своих родственников, проживающих в деревне на берегу озера. Один из родственников, такой же молодой парень работал лесником. Сидя с ним у костра, вспомнилось о том пожелтевшем листе бумаги со схемой бандитского логова. Родственник, лесничий Юра, заинтересовался этой историей и попросил переписать ему ту бумажку.
После этого он, как «лесной» человек разумно заметил: «Просеки раньше делали по верстовой разметке, а сейчас все карты – «километровки». С 1928 года по 1978 год прошло ровно 50 лет. Просеки естественно уже другие и в другом месте, но отчаиваться не надо. Я оптимист, хотя знаю, что это большой кусок работы».
В 1979 году внук Антонины, молодой лейтенант, приехал в отпуск к родителям в ноябре месяце (начальство обычно уезжает в отпуск летом). Родственник, лесничий Юра, приехал в Козьмодемьянск к нему. Поведал, что целый год потратил на определение того «бандитского схрона», пилил деревья, чтобы узнать их возраст, направление старых просек, и, в конце концов, нашел то место, где бандиты хранили награбленное. От избушки, конечно, ничего не осталось (лет-то сколько прошло!). Выпал первый снег. Он подумал, что через день приедет с инструментами и раскопает свою находку. А дома его ждала телефонограмма: «Прибыть на семинар лесников республики. Срок командировки – две недели». Он подумал, что по весне займется поиском клада...
Но Чебоксарская ГЭС не стала дожидаться кладоискателя и, весной 1980 года, подняла воду аж на 5 метров. Вода залила то место, где был предполагаемый клад. Глубина над бывшей избушкой оказалась в 4,5 метров. Можно было за деньги нанять водолазов, но рисковать мой родственники не стали: а вдруг там «пустышка». Так эта история и завершилась.
Легенда о золотой сосне (клад у деревни Азяково)
Есть в Медведевском районе Марий Эл деревня Азяково, вот немного из истории этого края.
Легенда гласит: в далекие времена на берегах маленьких лесных речек поселились Озай, Тоганай, Темей, Исай. Тоганай со своим семейством поселился на лесной поляне между двумя оврагами.
Некогда рыбная и многоводная, а в настоящее время почти высыхающая летом река, носит название Тоганай энер. Около болота Исай куп была стоянка рода Исая. Род Темея поселился на берегу другой реки, которая нынче носит его имя, род Озая остановился на берегу следующей речки.
Дети Озая устроили свои "илемы": "Поскерей лук", другой конец деревни - "Енахтай лук". Енахтай принял христианство и построил часовню "Енахтай часамла". Точная дата образования д.Среднее Азяково не установлена, но в документах середины XVII в упоминается деревня Хозяково.
Насильственные методы христианизации вызывали недовольство. Марийцы целыми деревнями уходили на восток в Закамье, Башкирию.
Местное предание про зарытый в этих местах клад гласит:
Несметные сокровища закопаны под старой сосной в лесу близ деревни Азяково. Десятки лет «охотники за удачей» пытаются найти сундуки с золотом, но секрет клада знают только местные колдуны!
Еще в прошлом веке в деревне Азяково ходили разговоры об огромном кладе, зарытом в лесу. Поговаривали, что однажды ехал по марийской земле богатый купец и напали на него ушкуйники - лесные разбойники.
Началась погоня. Чтобы богатство не досталось бандитам, купец выбросил сундук. В темноте разбойники не нашли ни золота, ни купца. Но и хозяин богатства впоследствии не смог отыскать то место, куда упали деньги.
А через некоторое время огромная сосна стала по ночам светиться золотистыми огоньками. В народе дерево так и прозвали: «золотая сосна».
По словам старейшего лесничего Антона Евдокимовича Чернякова, клад на самом деле появился в 30-е годы нашего столетия.
Во время коллективизации всех, кто разбогател на чужом горе и закабалении своих земляком в батраки, да так привык наживаться на использовании дармового труда, что совершенно разучился работать сам, выселили, чтобы не кормить дармоедов. Сначала их хотели отправить в Сибирь. Но потом задумались: «Зачем в Сибирь, когда под боком тайга не хуже?!». Кулаков свезли в одно место и оставили там, чтоб начали хоть что-нибудь делать сами. Дали им поляну в лесу под место жительства.
В народе эту поляну так и называли - «кулацкая». Без присмотра кулаков не оставляли, люди все-таки. Время от времени приезжали к ним уполномоченные и проверяли: как они там? А перед самой войной, в 1940-м году опять собрали и привезли в село, записывать в колхоз.
Другой старожил Николай Павлович Кудрявцев помнит, что никто кулаков обратно в деревню не возвращал:
- Куда их в колхоз! Возиться с этими кровопийцами! Завезли их, на телегах под Красный Мост (село в Килемарском районе) и всех положили из пулеметов. Но они сопротивлялись, говорят, в лесу чуть ли не с боем защищались.
Так или иначе, но с того времени среди местных крестьян пошли слухи про клад. Дескать, кулаки все свое богатство зарыли в лесу. Отдельные колхозники пытались даже следить за кулацкими элементами и обнаружили, что те частенько к огромной сосне ходят. В то время вокруг дерева земля была вскопана под огороды. Видимо, сельчане и решили, что золото под ней спрятано.
С тех пор мужички с окрестных деревень пытаются докопаться до золота. На десятки метров вокруг дерева земля изрыта, словно после бомбежки. Клад пытались достать из земли заговорами и заклинаниями. Говорят, местные колдуны знают секрет. Нужно прийти к сосне в самую темную ночь и принести три головы. Правда, чьи именно головы: куриные, бараньи или человечьи - не уточняется. Еще старики рассказывают, что ровно в полночь под сосной пробегает черная кошка. Животное нужно непременно поймать и свернуть голову - тут-то золото и откроется!
Вообще, «золотая сосна» обросла тайнами и загадками. Местные жители, все как один, убеждены, что она заколдована. В 1972 году в марийских лесах бушевали страшные пожары. В округе дотла сгорели все деревья а сосне хоть бы что. Еще говорят, что ее охраняют медведи. И если даже счастливчик отыщет сундук, от хищников ему все равно не спастись.
Видели крестьяне здесь и инопланетян. Андрей Зубарев с отцом наблюдали «тарелочки» над сосной неоднократно:
- Пять лет назад батя возвращался домой поздно ночью. Причем трезвый был! И прямо над «кулацкой» поляной шар завис! От него шел яркий луч - всю поляну освещал. Светло было, как днем.
Главный лесничий азяковского лесничества Сергей Калинин в байки не верит. Но кладоискателей повидал достаточно:
- В последний раз ко мне мой же лесник обратился. Достань, говорит, миноискатель, пойду к сосне золото искать!
Но и современная техника оказалась бессильной.
До сих пор ни один человек так и не нашел у сосны золота.
Добавлено через 6 минут 13 секунд
Клады по реке Дорогуча – лесной Заветлужский край
Дорогуча — река в Нижегородской области и республике Марий Эл, левый приток Волги. Расположена в междуречье Ветлуги и Керженца. Исток возле посёлка Кузьмияр Воротынского района, устье вблизи села Починок Юринского района. Дорогуча берет начало в болоте Дряничном, которое входит в Камско-Бакалдинскую группу болот, и, в свою очередь состоит из болот: Камское, Масленское, Кугайское, Шумское. Там же берут начало речки Большая Маза, Пугай, Ялокша.
Протяжённость реки Дорогуча около 75 км., по Нижегородской обл. – 59 км., по Марий Эл – 16 км. Река и сегодня вполне проходима на байдарках, надувных лодках и катамаранах, однако встречаются завалы и коряжники, которые придется обносить.
...Старинная легенда про клады около реки Дорогуча, гласит:
"Когда голытьба Волгой владела, атаманы с есаулами каждо лето на косных разъезжали, боярски да купеческие суда очищали. И не только суда они грабили, доставалось городам и большим селам, деревень только да приселков не трогали, потому что там голытьба свой век коротала. Церквам божьим да монастырям тоже спуску не было: не любили есаулы монахов, особенно «посельских старцев», что монастырскими крестьянами правили... Вот наш Макарьев монастырь, сказывают, от них отборонился: брали его огненным боем, да крепок — устоял...
Ну вот есаулы-молодцы лето по Волге гуляют, а осенью на Керженец в леса зимовать. И теперь по здешним местам ихние землянки, знать... Такие же были, как наши. В тех самых зимницах, а не то в лесу на приметном месте нажитое добро в землю они и закапывали. Оттого и клады...
Много их тут по лесам-то. Вон хоть между Дорогучей да Першей два диких камня из земли торчат, один поболе, другой помене, оба с виду на коней похожи. Так и зовут их: Конь да Жеребенок.
Промеж тех камней казацки зимницы бывали, тут и клады зарыты... А то еще озера тут по лесу есть, Нестиар, да Култай, да Пекшеяр прозываются, вкруг них тоже казацки зимницы, и тоже клады в них зарыты... И по Ялокше тоже, и по нашей лысковской речонке, Вишней прозывается... Между Конем и Жеребенком большая зимница была, срубы до сей поры, знать...
Да только не дорытся! Есаулы-то ведь с зароком казну хоронили. Надо слово знать, вещбу такую... Кто вещбу знает, молви только ее, клад-от сам выйдет наружу... А в том месте важный клад положон. Если б достался, внукам бы, да и правнукам не прожить... Двенадцать бочек золотой казны на серебряных цепях да пушка золотая, из чистого золота лита... И ядра при ней золотые лежат, и жеребьи золотые, которыми Стенька Разин по бусурманам стрелял... Ведь он Персиянское царство заполонил.
Кого хочешь спрашивай, всяк тебе скажет. Видишь ли, какое дело-то было. Волга-матушка в Каспийское море пала. По сю сторону того моря сторона русская, крещеная, по ту бусурманская, персиянская. Услыхал Стенька Ра*зин, что за морем у бусурманов много тысячей крещеного народу в полону живет. Собирает он казачий круг, говорит казакам такую речь: «Так и так, атаманы-молодцы, так и так, братцы-товарищи: пали до меня слухи, что за морем у персиянов много тысячей крещеного народу живет в полону в тяжкой работе, в великой нужде и горькой неволе; надо бы нам, братцы, не полениться, за море съездить, потрудиться, их, сердечных, из той неволи выручить!» Есаулы-молодцы и все казаки в один голос гаркнули: «Веди нас, батька, в бусурманское царство русский полон выручать!..» Стенька Разин рад тому радешенек, а сам первым делом к колдуну. Спрашивает, как ему русский полон из бусурманской неволи выручить. Колдун говорит ему: «За великое ты дело, Стенька, принимаешься; бусурманское царство осилить — не мутовку облизать. Одной силой-храбростью тут не возьмешь, надо вещбу знать...» — «А какая же на то вещба есть?» — спросил у колдуна Стенька Разин. Тот ему тайное слово сказал да примолвил: «И с вещбой далеко не уедешь, а вылей ты золоту пушку, к ней золоты ядра да золотые жеребья, да чтоб золото было все церковное, а и лучше того мона*стырское... И как станешь палить, вещбу говорить, тут и заберешь в свои руки царство бусурманское». Стенька Разин так все и сделал, как ему колдуном было наказано...Зачал из золотой пушки палить да вещбу говорить — бусурманское царство ему и покорилось. Молодцы-есаулы крещеный полон на Русь вывезли, а всякого добра бусурманского столько набрали, что в лодках и положить было некуда: много в воду его пометали...
А кладом владать дело мудренее, чем клад достать — сколько ни было счастливых, которым клады доставались, всем, почитай, богатство не в пользу пошло: тот сгорел, другой всех детей схоронил, третий сам погорел да с кругу спился, а иной до палачовых рук дошел... Прахом больше такие деньги идут... Счастливого человека, что вынул клад, враг день и ночь караулит и на всякое худое дело наталкивает... Знамо, хочется окаянному душой его завладать, чтоб душой своей расплатился он за богатство. Потому, как только ты вырыл клад, попов позови, молебен отпой, на церкву божию вклады не пожалей, бедным половину денег раздай и, какого человека в нужде ни встретишь, всякому помоги. Коли так поступишь — недобрая сила тебя не коснется, и богатство твое, как вешня вода на поемах, каждый день, каждую ночь зачнет у тебя прибывать. Сколько денег нищим ты ни раздашь, а их опять, как снегу в степи, к тебе в дом нанесет. Так и в старинных записях писано: «А вынутый клад впрок бы пошел, ино церковь божью не забыть, нищей братье расточить, вдову, сироту призреть, странного удоволить, алчного напитать, хладного обогреть». Так и про золоту пушку писано"...
Клад на Сталинских полях (Нульмари) или Легенда про сокровища Пюкылы
Выше уже сказано про историю Кленовогорья и Старого Казанского (Галицкого) тракта, Емельян Пугачев с отрядом после поражения у Казани свернул с Казанского Тракта в глухой лес, чтобы дать передышку коням, и чтобы идущие царские войска не смогли бы их застать врасплох.
После чего отряд Пугачёва добрался до Конан-ера, где напоил лошадей. Обогнув озеро, они выбрались на Сталинские луга, где и располагался настоящий Дуб-богатырь, с которого обозревалась вся сотнурская и казанская сторона.
Поняв, что погоня отстала, и ему никто не мешает – отряд Пугачёва остановился на ночлег под сенью лесного великана на обширной луговине. Именно здесь к нему пришла с поклоном и хлеб-солью делегация местных крестьян из деревни Нульмари.
В довоенных трудах (до 1941г.) краеведа Айзенворта сохранилось такое местное предание про встречу пугачевского отряда. Мол, жил в той деревне злобный кулак по имени Пюкыла. Был он самый богатый в округе, много у него имелось ульев и скота. Большая часть деревни батрачила на него с утра до позднего вечера. Ему принадлежал и постоялый двор с пасекой на Кленовой горе. Пюкыла был очень жаден, он давал в долг под большие проценты и до нитки обирал бедных односельчан. А кто не мог рассчитаться – попадал в фактическое рабство к кулаку. Деревня была глухоманная, никому до неё дела не было, и Пюкыла имел здесь полную власть, так как был старостой деревни. Своей рукой он судил и наказывал местных жителей, и никто не мог пожаловаться на него! Сам же он выбивал из народа налоги, сборы и прочие повинности!
Однако, когда народное восстание докатилось до Марийского края, и сам Пугачёв с отрядом проходил по Казанскому тракту, то крестьяне решили суд и правду искать у «народного царя Петра III», который везде слыл заступником бедных и угнетенных! Они схватили Пюкылу и привели его на поляну к Дубу, где расположился стан Пугачёва. И, поклонившись, просили «его царскую милость» совершить справедливый суд над злодеем. По легенде Пугачев выслушал множество обвинений в адрес Пюкылы, и совершил свой царский суд. Кулака повесили в лесу на осине, а его богатство – по указанию «царя» - разделили между собой обиженные и притесняемые им крестьяне, которые имели все права на это.
Однако сохранилось предание, где данная история получила продолжение, и богатство кулака снова стало предметом поиска его родственников и односельчан.
По легенде – Пюкыла был сребролюбив и жаден до крайности, за вовремя не отданный долг или не возвращенную копейку – он мог заморить любого земляка. В основном жителями деревни были мари, как и он, однако ничто не останавливало его в погоне за наживой! Ни вдовы, ни сироты, ни беднота – никто не мог получить от него прощения долга или его послабления! Как староста деревни, он не раз устраивал показательные порки крестьян своей деревни, чтобы все видели, какова его власть в этих краях, и чтобы все боялись его. Имея право собирать с односельчан подати и налоги, Пюкыла имел и свою корысть – таким способом он умножал и без того огромное состояние! Кроме большого хозяйства, пасек, постоялого двора, скота – у него было много богатств в золотых и серебряных монетах.
И вот, когда Пугачев совершил над ним свой праведный суд – крестьяне стали делить его имущество, которое было нажито народным трудом, однако тех накопленных сокровищ найти не смогли. Кулак был настолько жаден и хитёр, что очень далеко прятал свою кубышку! А может, слухи о Пугачевском восстании дошли и до этого глухого уголка в лесном краю, и Пюкыла решил от греха подальше закопать золото и серебро в непроходимой чаще, так как понимал, что ещё припомнятся ему страдания и слёзы крестьянского люда. Так или иначе, крестьяне были довольны и тем, что досталось каждому от хозяйства Пюкылы, и никто не претендовал на те сокровища, которые были прокляты и принесли своему хозяину позорную смерть.
Однако остался в деревне у Пюкылы сын, которого не тронули только потому, что принародно взяли с него страшную клятву – никому не рассказывать о случившемся суде! У него было отдельное хозяйство, которое ему оставили. Но вскоре люди стали замечать его странное поведение. Стал он как будто сам не свой – пропадал целыми днями в лесах и болотах, уходил на охоту – возвращался без добычи, ходил на рыбные ловы – снова ничего не приносил! Хозяйство же своё в деревне совсем забросил!
Так и пошла в народе молва, что сын Пюкылы ищет в глухомани клад, который зарыл его отец! То, что у Пюкылы была своя кубышка – в этом никто не сомневался, также многие верили и в то, что и сын кулака не раз видел эти золотые и серебряные монеты, мол, к сыну от Пюкылы по наследству и перешла эта патологическая тяга к сокровищам, да такая сильная, что теперь ни днём, ни ночью не даёт ему покоя!
Вот и шарил несчастный по чащобам, оврагам, глухим еланям и болотам – искал только известные ему приметные места, где, либо промышлял его отец, или где они вместе бывали по хозяйственным делам, либо ходили на охоту. Только тайга огромна, вокруг столько потайных мест и безлюдных уголков, что найти клад никак не удавалось. Пытался он искать клад и на месте отцовского дома, однако кроме нескольких медных и серебряных монеток – ничего он там не нашёл. Не давался проклятый клад сыну – унёс эту тайну Пюкыла в могилу навсегда, словно подсмеялся он над своим незадачливым наследником, мол, так я жаден, что и мёртвым не отдам сокровища никому!!!
Однако и сын был не промах – упорно продолжал он искать отцовский клад, не взирая на комарьё, непогоду и дожди. Из-за этого он весь осунулся, похудел, лицо его было обветренно, а глаза его стали гореть безумными огоньками. Стал он совсем безлюдным, и ни с кем в деревне не общался, пропадал целыми днями в тайге, где его изредка видели охотники да углежоги, а потом и совсем пропал.
По одним слухам: потонул он в безвестной трясине, каких множество вокруг Кленовой горы.
По другим слухам: совсем лишился человек ума из-за этих денег, да и остался жить в глухоманном месте, как лесной зверь!
Кто-то из деревенских уверял, что до такой степени захотел он завладеть кладом, что по этой причине покумился сын Пюкылы с нечистой силой, обратившись к марийским колдунам – юзо! Те поворожили и указали ему место, где был закопан отцом клад. И когда глухой ночью добрался он до того места и выкопал монеты, то явились полчища всякой нечисти, от вида которой не выдержало сердце человека, и он умер с кубышкой в руках!
Понятно, что всё это слухи и сплетни, которые распространяли досужие односельчане, и которые стали местным преданием, спустя много лет. Ведь никто не был свидетелем последних часов жизни сына кулака и никто не ведал того, был ли он у колдунов.
Но и позже, слушая дедовские легенды, некоторые жители Нульмари, пытались искать Пюкылин клад. Искали около деревни, искали на месте разрушенного дома Пюкылы, искали и в окрестных лесах. Якобы клад иногда даёт знать о себе, словно манит слабого человека неправедным богатством, мол, если такая страсть завладеет душой, то уже не будет никому спасения, поэтому редко кто рисковал искать эти сокровища.
По той же причине клад до настоящего времени никем не найден, и всё также скрыт на Кленовой горе. Существует ли такой счастливчик, кто сможет добыть его, или всё это на веки вечные будет покрыто тайной – этого неизвестно!
Деревня Мари-Луговая
В окрестностях деревни Мари-Луговая и на территории Исменецкого сельского поселения находятся многие археологические и исторические памятники, в том числе, и самые древние на территории Марий Эл. Эти места связаны с самым ранним расселением народа мари в Поволжье!
Племена, составившие этническое ядро древних марийцев, появляются на территории Ветлужско-Волго-Вятского междуречья в середине I тыс.н.э. До середины I тыс. н.э. значительная часть территории Ветлужско-Волго-Вятского междуречья и левобережье Волги в районе устья р. Большой Кокшаги и бассейне р. Илети были населены пермоязычными племенами азелинской культуры, оставившими Мари-Луговской, Арзебелякский, Лушморский (Устье Юшута) могильники, функционирование которых в основном прекращается к указанному периоду. К приходу предков марийского народа на территории Ветлужско-Волго-Вятского региона остаются лишь незначительные островки азелинцев: Шор-Унжинский могильник, отдельные захоронения Арзебелякского (Ясачного) могильника, керамика азелинского облика на Кубашевском городище.
Могильники на Чортовом городище, Мари-Луговской , у д.Ахмылово и Юльялы, Сомовское II городище являются наиболее ранними археологическими свидетельствами пришедших на эту территорию предков мари. Древнемарийский этнический массив еще не представлял собой единого этносоциального организма, а скорее всего являлся «лишь этно-лингвистической группировкой целого ряда автономных племенных объединений». Но общие специфические черты в погребальном обряде и материальной культуре позволяют сделать вывод о том, что население уже оформилось этнически.
В частности, в этих археологических памятниках найдены изображения коней в виде цельнолитых нагрудных подвесок, достаточно реалистично передающих образ коня. Часто к ним крепились привески из бубенчиков. Стилизованные изображения лошади встречаются и в верхних частях ажурных арочных нагрудников. Позднее в древнемарийских могильниках (IX–XI века) найдены цельнолитые двухголовые коньковые подвески с шумящими конусообразными привесками или привесками в виде «утиных лапок». К этому периоду относятся, и изображения коней на рукоятях кресал. Интересно изображение на кресале из погребения 12 Веселовского могильника, где как считает автор раскопок – Г.А. Архипов изображены крылатые кони и солярный символ, переданный изображением круглой розетки. Известно еще несколько изображений повернутых друг к другу голов коней на кресалах из средневековых могильников.
В середине XIII века марийцы, как и другие народы Среднего Поволжья, оказались в составе Золотой Орды. Имеющиеся письменные источники ничего не сообщают о непосредственном вторжении монголо-татар в 30–40-е гг. XIII века на марийскую территорию. По видимому, нашествие задело марийские поселения, расположенные близ районов, подвергшихся наиболее жестокому разорению (Волжско-Камская Булгария, Мордовия) – это Правобережье Волги и примыкающие к Булгарии левобережные марийские земли.
Золотая Орда осуществляла управление марийским населением, привлекая булгарских феодалов и ханских даруг. Основная часть населения была разделена на административно-территориальные и податные единицы – улусы, сотни и десятки, во главе которых стояли зависимые от ханской администрации сотники и десятники, как правило, из местной знати. Марийцы, как и многие другие подвластные золотоордынскому хану народы, должны были выплачивать ясак, ряд других податей, нести различные повинности, в том числе и воинскую.
Административным центром края, по всей видимости, была крепость Аламнер [Михайлов, 1972. С. 35], известная по археологическим исследованиям как Важнангерское (Мало-Сундырское) городище XIV–XV вв. Контроль над приволжским марийским населением, видимо, осуществлялся из булгарских городов (Казань, Иски-Казань и др.) и золотоордынского военного поселения на левом берегу Волги, известного ныне как Мари-Луговское селище [Газимзянов, 2004. С.130–131]. Скорее всего, это военное поселение контролировало реку Волгу, устье Илети, а также проходивший в этих местах Заволжский Кокшайский тракт, который существовал здесь с древнейших времен! Именно в этом месте была местная администрация, контролирующая территорию между Илетью и Кокшагами, то есть существенную территорию проживания луговых мари.
Эти края были населены человеком с давних времен. Река Волга (Юл, Идель), устье реки Илеть, плодородные почвы, пойменные и провальные озера с чистой водой, обширные заливные луга, рядом непроходимые дремучие леса левобережья – всё это давало возможность успешно заниматься охотой, рыбной ловлей, бортничеством, скотоводством и земледелием! Поэтому рядом с деревней масса археологических памятников и примечательных исторических мест.
В "Атласе археологических памятников Республики Марий Эл" указывается, что при археологических раскопках на восточной окраине деревни Мари-Луговая было открыто древнее поселение, относящееся к I тысячелетию до нашей эры. В 1914 году при любительских раскопках местного помещика Тилле на широком мысу над луговой террасой на юго-восточной окраине нынешней деревни были обнаружены захоронения, относящиеся к периоду раннего средневековья (IV-VI вв. н.э.).
На окраине пойменных приволжских лугов, в одной версте к югу от деревни (недалеко от Устья Илети) находится древнее урочище Городец, а на востоке на таком же расстоянии — древнее кладбище и поселение, на котором жители находят разные древние металлические вещи, утварь и остатки оружия.
Рядом с деревней до сих пор сохранились и священные рощи, так, в 500 м. на Ю-З находится кюсото «Кильван Курык», а чуть восточнее, ближе к Исменцам – кюсото «Истер» и «Эсмек-пляк».
На левом берегу Волги, в 5-6 км. на север от деревни (в сторону Звенигово) находится археологический памятник – Сергушкинское мольбище.
С Мари-луговским городищем связана такая легенда:
В книге "Приволжские города и селения в Казанской губернии" описывается предание о марийском князе Мелекше. Около околотка жил во времена похода царя Иоанна Васильевича Грозного под Казань предводитель Мелекш, который вместе с двумя другими князьками хотел воспрепятствовать этому походу. Русские Войска шли по Заволжскому тракту на Казань. Произошла битва, и Мелекш был убит, так как его дружина была невелика.
По другому преданию, князь был задавлен мельничным камнем во время игры с ним. Обладая невероятной силой, он каждый день играл жерновом: скатывал его с горы, которая носит название Мелекш курык — Гора Мелекша, и останавливал на середине горы.
Но мать Мелекша — она была колдунья и могла уменьшать и увеличивать силу в людях — при виде такой забавы сына рассердилась на него за что-то и убавила у него силу. Не подозревая об этом, Мелекш отправился катать жернов с горы и, когда тот докатился до ее половины, не смог удержать его. Камень задавил Мелекша.
Из-за множества археологических и исторических мест – здесь очень часты разные находки, клады и разные старинные предметы. Про эти находки ходят различные легенды и предания. Так, по местному поверью – жители никогда не трогали вещей из древних могильников и поселений, ибо считали, что вещи, принадлежащие умершим, так и должны быть скрытыми в земле, и их трогать нельзя ни в каком случае! Если же кто осмелится взять себе что-то из вещей, то с ним может приключиться несчастье! Народная молва была основана не на пустом месте, скорее всего Провидение наказывало расхитителей могильников и древних поселений предков.
Один такой случай произошел в деревне уже в начале 21 века. Один безработный житель деревни выкопал около Городища настоящий клад из древних монет и прочих вещей древних поселенцев. Ясно дело, что всё это добро было продано за бесценок перекупщикам исторических ценностей, а потом деньги были успешно пропиты. После обильной попойки мужчина уснул у себя в доме, и в это время у него загорелось хозяйство. Пожар заметили в деревне, и народ стал сбегаться к месту происшествия! Интересно то, что пожар начался сперва в бане, а потом перекинулся и на дом. Пострадавшего всё же смогли вынести из избы, но было поздно – он задохнулся от угарного газа. Огонь перекинулся и на соседние дома, тогда сгорело 3 дома. Так, выкопанное в древних могильниках добро, не принесло добра…
Урочище Чапай Куп (болото Чопая) – деревня Янаш-беляк
Если едешь от Казани по Йошкар-олинской трассе, а потом после Красногорска поворачиваешь в сторону Новочебоксарска, то каждый заметит подъём в гору.
Эта гора называется у местных жителей – Ташнурской, по названию деревни, что также на ней расположена – Ташнур.
По левую руку, в плоской долине расположен посёлок Красногорский и деревня Кожла-Сола, по правую руку - деревня Янаш-беляк, и за ней дремучие леса, которые теряются в бесплотной голубоватой дымке, и тянутся до левого берега Волги. А прямо перед собой наблюдатель увидит в просторной долине: поля, луговины, перелески и рощи – это урочище Чапай куп, что с марийского означает: Болото Чапая (Чопая).
Легенду про болото Чапая рассказал житель Ташнура Сергей Романов. Оказывается, эта легенда тесно связана с возникновением деревни Янаш-беляк и с восстанием Пугачева, что прокатилось в те лихие времена по этому краю.
А началось всё с того, что один очень молодой и бедный мари (по преданию он был не из мушмаринского рода, а происходил из рода чак-мари, что жили у деревни Красный яр Звениговского района) присоединился к одному из отрядов, участвовавших в Пугачевском восстании в далёком 18 веке. Звали его Чопай (это старинное марийское имя читается через «о», это потом его переделали на «а»).
Надо ли объяснять, что в основном народ, доведенный до крайней бедности поборами, налогами и неурожаями, решил поучаствовать в разделе имущества у богачей! И тут, совсем кстати, был кинут клич по всему Поволжью, чтобы собирать народную рать и двигаться на губернский центр – Казань (с мар: Озан ола), чтобы вместе с «народным царем» отомстить началам и властям за все притеснения и обиды, а заодно и получить причитающуюся себе долю, которую отбирали у того же народа.
Надо отметить, что в народном сознании мари (и прочих простолюдинов, проживающих в этом краю) град Казань – был своеобразным центром мира, сосредоточением богатств, роскоши, всех мыслимых благ, именно туда шли сборы и налоги, на которых кормились многочисленные чиновники, власти и карательный аппарат.
Но вернемся к Чопаю, у него не было даже лошади, поэтому он с одним из пеших отрядов, которые вооружились кто дубиной, кто топором, а кто и дедовским луком, добрался до Кленовой горы. Там, недалеко от Казанского тракта, стоял могучий Дуб, а среди повстанцев ходил слух, что к Казани Пугачев собирает большое войско, которое стекается сюда со всех сторон Поволжья: от башкир, татар, из удмуртов, чуваш, мари, и от русского народа, который страдал от бесчинства властей не хуже инородцев. Сигналом к началу штурма Казани должен был быть огромный пожар – пугачевцы подожгли деревянные посады и слободы вокруг города – это зарево далеко было видно в ночное время! Этого условного знака ждали и марийские дозорные, забравшись на могучие ветви Дуба-великана на Кленовой горе, и как град запылал, то отряд тут же по тракту направился к Казани!
Крестьянская рать – это не регулярное войско, поэтому дисциплина среди пугачевцев очень сильно страдала, голытьба вместо подготовки к битве принялась грабить богатые дома, торговые лавки, амбары и склады, не отставал от всех и Чопай. Однако, сперва он приглядел себе хорошего коня, так как давно мечтал о своём хозяйстве, где без конной подмоги ничего нельзя было сделать. А потом с сотоварищами ворвались они в один богатый дом, где чаяли найти деньги, богатые украшения и серебряную посуду. Однако хозяин дома с оружием в руках стал защищать своё добро и даже ранил одного из нападавших, но его быстро окружили и убили на месте. После чего дом был отдан на разграбление повстанцев. Совесть тогда у народных мстителей была спокойна – они считали, что имеют право на эти богатства.
Много добра тогда взял Чопай, ещё бы, теперь конь у него есть, будет, кому везти богатство домой, да и не хотелось отставать от своих друзей!
Случилось же то, чего больше всего боялся сам Пугачев: малочисленные организованные царские полки разбили под Казанью большую, но неорганизованную армию повстанцев. Кто успел – спасался бегством по окрестным лесам, сам Чопай уходил от правительственных войск по знакомому ему Казанскому (Галицкому) тракту вместе с отрядом, где был и сам Емельян Пугачев. Верный конь спас его, и до позднего вечера уходили они в дремучие леса, всё дальше от Казани, чтобы погоня не настигла их.
Переночевав на Кленовой горе, у известного всем Дуба-великана, рано утром перебрались они через Илеть и вышли к Озёркам (Мушмари). Чопай едва понимал русскую речь, но понял, что в планах Пугачева перебраться на правый берег Волги, где можно будет набрать новое войско, чтобы снова поднять пламя народной войны!
Однако Чопаю совсем не хотелось покидать родной Марийский край, да и после разгрома под Казанью, когда от многотысячного войска у Пугачева осталось лишь три сотни верных воинов, мало было надежды, что ему удастся победить правительственные войска. И тогда, как только они выехали из Кожла-Солы на безлюдную лесную дорогу в сторону Кокшайска, Чопай незаметно отстал, а потом спешился с коня и ушёл в лесную чащу. В те времена от Кожла-Солы и до Кужмары на этой дороге почти не было селений, вокруг простирались дремучие леса, стояли вековые боры, в низинах лежали топучие болота и быстрые лесные речки – попробуй, найди здесь человека.
Долго так Чопай пробирался с конем сквозь чащу, иногда конь испуганно ржал, когда чуял диких зверей, тропинок же в том краю не было. Уже к вечеру вышел Чопай на огромное болото, вековой лес закончился, и перед ним показались поросший мхом кочкарник, березовое мелколесье и гибельные топи. Решил Чопай больше никуда не идти, а отсидеться в лесной глуши, пока не сойдёт на нет гнев карательных отрядов, которые уже выступили в погоню за бунтовщиками!
Так и осел он в этих лесных урочищах, на сухом сосновом холме, у подножья которого бил прозрачный ключ-памаш. Лишь изредка по глухим ночам выезжал он на верном коне в Кожла-Солу, где жил его дальний родич, и там менял привезенное из Казани серебро на еду и припасы. Но неспокойно было в то время в Казанской земле, по разговорам Чопай знал, что на всех дорогах рыщут караулы – ловят беглецов и бунтарей, и тут же вешают на деревьях, чтоб другим было неповадно! В каждой деревне на крупных трактах проводили дознание и обыски – был ли кто с бунтовщиками, и нет ли чего у сельчан из награбленного добра, что многими пудами было вывезено из града Казани! Если же что находилось, что явно не принадлежало к крестьянскому быту, то хозяина дома ждала каторга, так как это доказывало либо участие его в восстании, либо то, что он общался с пугачевцами.
Поэтому Чопай, от греха подальше, закопал своё добро на болотном островке, а то, неровен час, и к нему нагрянут! Сам же себе он построил землянку, удачно охотился в глухом лесу, и понемногу расчищал ближнюю поляну, чтобы начать сеять рожь и овёс. В ближайшие деревни старался показываться как можно реже и только по крайней необходимости.
Так прошло несколько лет, смутные времена закончились, у Чопая уже было большое хозяйство, дом, огород, десяток бортей – трудолюбие и неприхотливость помогли ему стать на ноги, и в одиночку обосноваться на этом безлюдном месте! Думал он и о женитьбе, и через своего же родственника сосватал Чопай в окрестной деревне девушку-сироту, которая согласно была с ним жить в глухом урочище.
С тех пор прошло много времени, у Чопая родились три сына: старший Аказ, средний Топкай и младший Янаш (Янаш). Хозяйство Чопая умножилось, около его илема уже было небольшое поле, в хлеву плодилась скотина, в лесу были бортьевые места! Однако всё богатство Чопай добывал своим крестьянским трудом, и старался не трогать закопанное на болоте золото и серебро, так как совестно ему было за грех бесшабашной юности. Мол, если на деньгах есть чья-то кровь, то добра они не принесут. Разве что потратил он немного денег в самом начале своего пребывания в этом краю, когда у него никакого хозяйства и припаса не было. Да и ни в чем не нуждалась семья Чопая, жили они вольготно, не было над ними никаких властей, не было налогов и поборов, лес и поле давали всякую пищу и одежду, часть мёда продавал он знакомым перекупщикам, и на эти деньги покупал необходимый для хозяйства инвентарь. По причине вольной жизни стали здесь селиться и другие беглецы, которые не выдержали бедняцкой доли в своих родных деревнях, починок со временем рос, а Чопай стал здесь самым уважаемым человеком – старостой.
Снова, как вода, утекло много лет! Состарился Чопай, уже похоронил свою любимую жену, но выросли и возмущали три его сына. И вот, когда он почувствовал приближение смерти, то подозвал трёх сыновей к своей постели и поведал им давнюю историю про его участие в восстании Пугачева, про награбленное добро и убитого хозяина, а также про то, что золото и серебро до сих пор скрыты на болоте в потайном месте. После этого он взял с них страшную клятву, что отцово богатство они могут достать только в том случае, если им будет очень худо, в случае голодного года или иной беды! А также заставил их поклясться, что всегда они будут жить мирно, и никогда не будет между ними ссор по поводу этих денег!
Дали сыновья страшную клятву, а на следующий день отец умер.
Потужив, зажили сыновья как обычно, старший сын работал на поле, средний был охотником, а младший ухаживал за пчелиным хозяйством. И было бы всё ладно и счастливо, и никакого клада не понадобилось бы братьям, однако стало мучить среднего брата желание добыть эти деньги, уж больно ему хотелось разбогатеть и через это стать уважаемым и почитаемым! Как вспоминал Топкай про рассказ отца – так золотые искры прыгали в его глазах, а в ушах стоял звон монет!
Хотел, было, он заикнуться про деньги старшему брату, мол, что зазря богатство пропадает в лесу, однако Аказ настрого запретил ему даже думать про это!
Тогда Топкай задумал совсем худое – решил он убить обоих братьев, выкопать отцовский клад и бежать с деньгами в чужие края, мол, богатым нигде не пропадёшь! Дождался он тёмной ночи, когда все братья спали раздельно, прокрался в дом и там ударом ножа убил старшего брата. Младший Янаш в ту ночь ночевал на пасеке, и Топкай пошёл туда, чтобы убить и второго брата.
Вместо хижины спал Янаш в большом шалаше у края бортьевой поляны, и вот, снится ему сон, как будто сам отец является к нему и предупреждает сына, мол, встань и беги скорее из шалаша, ибо убил Топкай старшего брата из-за денег, и теперь идет сюда, чтобы и твою душу погубить!
Проснулся Янаш, и как был, босым и в одной рубахе, побежал от страха в темный лес, но потом вернулся к поляне и спрятался за деревом. И действительно, чуть погодя, является Топкай с огромным лесорубским топором, заходит в его шалаш и давай рубить оставшуюся постель и одежду. Поняв, что младший брат сбежал, взвыл он жутким голосом и побежал на болото, чтобы опередить Янаша, и выкопать клад раньше его! Сам же Янаш и не думал ни о каком кладе, он побежал к дому, где обнаружил погибшего Аказа, после чего разбудил соседей и рассказал им про эти страшные события! Проснувшийся народ, вооружился кто чем, и пошёл искать братоубийцу, все следы вели в глубь болота.
Однако не дошёл Топкай до заветного острова, в ночной темноте оступился он с неприметной тропки и попал в гиблую трясину, так и ушёл на дно, не добравшись до клада, лишь отчаянный крик потряс ночную темноту и идущих следом людей. Когда односельчане узнали про страшную смерть душегуба, то поняли, что провидение покарало его за грех братоубийства. Прокляли они это место, назвали его Топкаевской трясиной, куда старались никогда не ходить.
После пережитого горя Янаш снова зажил обычной жизнью, всё большое хозяйство досталось одному человеку, поэтому никогда не знал он нужды и жил в достатке. Чтя завет отца, никогда не трогал он того проклятого клада, который был закопан на болотах, да и не было у него такой нужды. Потом он женился, и от него пошёл большой род, от которого образовалась деревня Янаш-беляк (то есть земля, место Янаша).
Болото же, что было около Янаш-беляка, стали с тех пор называть Чопай куп, так как сперва Чопай поселился у болота. Ещё долго в этой деревне жило предание о зарытом на болоте кладе, о проклятой Топкаевской трясине, что сторожит этот клад, и может затянуть в себя любого смельчака, кто захочет добыть те деньги! Говорят и то, что на болоте по ночам часто слышались крики и стоны, мол, душа братоубийцы Топкая там не может найти себе покоя. Смельчаков поэтому до сих пор не находилось!
Так с тех стародавних времен сохранилось название того урочища - Чопай куп, сохранилось и поверье про зарытый на болоте клад, говорят, что сохранился и родничок у подножья небольшого холма, рядом с деревней Янаш-беляк, где был илем Янаша.
Только Топкаевской трясины больше нет, поскольку в 70-80-х годах прошлого века это болото осушали для расширения посевных земель под кормовые культуры совхоза «Кожласолинский». На месте болота появились поля и пастбища, которые пересекались каналами, вода же по ним уходила в Илеть. И стёрлось из народной памяти место той проклятой трясины, у которой был остров, на котором Чопай спрятал свои награбленные богатства.
Послесловие:
По причине нехватки сельскохозяйственных земель в Марийском краю болото Чапай куп повторило судьбу своего брата – другого болота, также лежащего в пойме Илети – Кугу купа, его также стали осушать в 70-80-х годах прошлого века.
И по причине всеобщего развала сельского хозяйства в России в 90-х годах использование и мелиорацию этих болот прекратили. Кугу куп с тех времен практически зарос и стал заново заболачиваться, так как расположен в глухих урочищах, а некоторые участки Чапай купа до сих пор используются под пастбища и поля, так как вокруг него сравнительно населенная территория.
Однако южная часть Чапай купа сейчас достаточно заросла и стала заболачиваться, хотя некоторая система мелиорационных каналов на ней осталась.
Как интересный факт можно сообщить следующее: в книге Красногорского краеведа и лесовода Олега Чубарёва «Легенды и были Кленовогорья» указано, что именно учитель и краевед из деревни Янаш-беляк Н.Москвин во время путешествий по Кленовой горе и Петьяльской стороне познакомился со стариком, который рассказал ему древнюю легенду о Золотом болоте (Шёртно куп), где, якобы, утонули сокровища Пугачева. Поэтому данная легенда получила литературную обработку и известность через Н. Москвина, а сам Н.Москвин указывал, что он выходил из прямых потомков основателей деревни Янаш-беляк: Янаша и Чопая, судьба которых также тесно была связана, как с восстанием Пугачева, так и с богатствами, которые пугачевцы привезли в Марийский край и спрятали или бросили в местных болотах, озерах и лесах.
Культ змеи - деревня Чедраял.
Тут существует редание про спрятанное сокровище у деревни Чедыраял под старым деревом...
Почти у весех коренных жителей близ лежащих деревень есть на руках остатки клыков древних змей длинной 4-4.5 см.
В школьном музее есть зуб мамонта и каменный топор найденные на 8 метровой глубене при копания колодца.
У жителя деревни есть 4 метровая сброшенная кожа болотной гадюки.
Все парадные, праздничные платья у местного населения украшались черепами змей.
На платьях девушек и мужчин с разных деревень этого района на плечах имелись вышивки. У каждой деревни своя: змея, утка, бык и т.д.
Есть на конце деревни одно старое дерево его поразила молния. дерево находилось радом с могилой богатыря. Дак вот есть поверье, что если забраться на это дерево, (а оно было метров 18-20) и спускаться в низ верх ногами, то у корней дерева можно увидеть много змей и золота. И если ты не испугаешься и сможешь забрать его, то золото твое.
Так же местное население верит, что у каждого в доме живет змея. И если увидишь рядом с домом змею. то плохая примета-возможн она у тебя уползла.
Озеро Нестиара
Столетиями в окрестностях Нестиара искали клад.
Есть тут возвышенность небольшая, называется “Татарская голова”. Там по преданию татары зарыли несметные сокровища — то, что награбили в годину набега на русскую землю. Много там копали горе-искатели, буквально перелопатили землю. После остыли, посчитали, что клад заговорен. Некоторые подозревают, что клад на дне озера. Но добраться до него невозможно физически: слой ила достигает 30 метров, а то и более. Не докопаться…
Нестиар абсолютно кругл, он подлинное “око Земли”. Озеро зарастает, в этом заслуга одного из председателей колхоза: он приказал расширить русло речки Исток, которая вытекает из Нестиара, отчего вековое движение воды нарушилось. К тому же засорились родники, питающие озеро. Исток впадает в Быстрец, тот — в Люнду, дальше — Ветлуга и Волга. Поговаривают, что есть-де подземная река, связывающая Нестиар со Светлояром, но гипотезу так никто и не доказал. Проблема озера в том, что к его берегу можно теперь подойти только с северо-восточной стороны. Нужно бы чистить озеро, спасать чудесный водоем, однако сейчас нестиарцы заняты иным: они выживают.
!? Думаю, что кто то блефует там .... !!!
